Опыт взаимоотношений между Богом и человеком, представленный в Священном Писании, и имеющий личностный характер, позволяет нам предположить личностную природу Самого Бога. Это указывает в свою очередь на «сложный» характер Его природы. Бог откровения - это не монада, не единичность, в Самом Боге есть отношения. «Сложная» природа Божества - это реальность, проявляющаяся в процессе божественного откровения, а межличностные отношения образуют саму сущность бытия Бога. Бог откровения - это Отец, Сын и Святой Дух, пребывающие в отношениях любви и единства. И именно такое восприятие Бога соответствует описанию картины спасения. Отец посылает Сына в мир и Его страдания ради нашего спасения в купе с Отцом завершаются исхождением Святого Духа, Который продолжает спасительную активность на земле, в то время как Сын, вознесшись от земли, приступает к Своему первосвященническому служению в Небесном святилище. Другими словами, история спасения раскрывает Бога как сообщество трех любящих ипостасей, которые открыты навстречу согрешившему человечеству, бессильному разрешить свои проблемы самостоятельно. Троица убедительно свидетельствует о «живом» Боге, даже независимо от Его отношения к тварному миру.
Подобное восприятие Бога определяет в немалой степени восприятие человеком своего собственного бытия. Человек был сотворен по образу и подобию триединого Бога как социальное существо для динамичного межличностного взаимодействия, которое и формирует предусмотренный самим Богом статус человеческого бытия. «Не хорошо быть человеку одному», - это древнее определение как раз-таки и отражает социальную сущность человека. Человеку хорошо, когда он пребывает в отношениях, когда он любит и понимает, что любят и его. В этой картине межличностного общения и взаимной любви как нельзя лучше и открывается образ Святого Духа. Апостол Иоанн пишет: «Если мы любим друг друга, то Бог в нас пребывает, и любовь Его совершенна есть в нас. Что мы пребываем в Нем, и Он в нас, узнаем из того, что Он дал нам от Духа Своего» (1 Ин. 4:12-13). Недаром апостол Павел, обращаясь к верующим христианам, задает вопрос: «Разве не знаете, что вы — храм Божий, и Дух Божий живет в вас?» (1 Кор. 3:16).Все то, что мы говорим о Святом Духе, пытаясь увидеть за столь безликим словом как «дух» конкретную образность, безусловно, относится в первую очередь к икономической Троице, т.е. Богу, открывшемуся человеку в истории спасения. Язык откровения — это язык человеческий, образный, язык, использующий аналогию. Никоим образом этот язык не в состоянии описать божественную реальность как она есть, поскольку реальность эта несравненно выше всех человеческих образов и аналогий, и в своих попытках постичь Бога мы не должны забывать, что имеем дело с непостижимой тайной, которая будет оставаться неисчерпаемой на протяжении всей вечности.Итак, социальная Троица представляет Бога как весьма привлекательное любящее существо. Это настолько важная мысль, что ее стоит повторить еще раз. Бог откровения — не бездушная монада, неподвижно пребывающая в абсолютной изоляции от всего сущего, а живое и динамическое сообщество любящих ипостасей. Мы прославляем Отца, открывающегося в своей непостижимой тайне как предвечное существо без начала и конца. Мы прославляем нашего Господа Иисуса Христа, вечного Сына небесного Отца, который извечно пребывает в сообществе с любящим Отцом, возвращая Ему той же любовью. Мы прославляем Святого Духа, Господа и жизнедателя, извечно «дышащего» и наполняющего Свои живым и пламенеющим дыханием все сущее (Ин. 3:8). Каждая личность пресвятой Троицы сосуществует извечно в сообществе друг с другом, каждая из них извечно созерцает «лик» любящего существа, каждая из них направляет свою непреходящую любовь на Того, с Кем она этой любовью неразрывно связана.Известный евангелический богослов Кларк Пиннок справедливо считает, что развитие атеистической идеологии в какой-то степени связано с неспособностью исторического христианства отразить именно такую, социальную модель Бога откровения. Зачастую Бог представлялся людям как далекий и холодный Абсолют, внушающий человеку страх перед своим всемогуществом и всесилием, но не привлекающий Своей любовью. Редко в истории церкви подчеркивалась социальная природа Бога, представленная отношениями любви, взаимодействия и единства. Не удивительно то, что многие утратили веру в Бога откровения, представленного скорее в виде некоей философской идеи, нежели чем в персоналистических категориях Священного Писания .Важно еще раз подчеркнуть мысль, которая была совершенно чужда греческим философским школам. Бог, открывающийся человеку со страниц Священного Писания, представлен не удаленным от мира и не равнодушным к происходящему в нем, а имеющим к нему прямое отношение. Он заботится о нем, для Него этом мир значит очень многое. Своеобразным индикатором этого является молитва и, призывая человека к молитве, Бог как бы приглашает его к сотворчеству и созиданию будущего. Возможность для человека молитвенного обращения к Богу свидетельствует о Боге как открытом к человеческому волеизъявлению, подчеркивая тем самым межличностный характер отношений между ними и указывая на то, что существующая социальная реальность носит не детерминистский (предопределение) характер.Социальная модель Бога, как существующего в отношениях, меняет весь характер теологии в целом. Теология должна быть такой же привлекательной и красивой, как привлекателен и красив Бог в своей внутренней красоте. Карл Барт прав, когда, комментируя характер христианской теологии, говорит: «угрюмые лица, мрачное настроение и скучный образ мысли совершенно не допустимы в этой науке» .Недостаточность аргументации редко служит препятствием для веры в Бога. Большинство людей все-таки верят в существование некоего высшего существа. Главным и определяющим, однако, в данном случае является своего рода качество этой веры. Именно качество веры и определяет сам характер теологии, которая имеет дело не с тем, есть Бог или нет, а с тем, каков Бог, Кто Он есть на самом деле. Теология может внушать доверие лишь в том случае, если она представляет Бога, заслуживающим любви.Вера в социальную Троицу меняет где-то и наше представление о божественных атрибутах, заставляя по-новому посмотреть на божественное совершенство. К сожалению, у истоков становления христианской теологии значительная роль в определении ее содержания отводилась философии. Исходные предпосылки в формировании доктрины о Боге были философскими по сути, заслоняя выраженное в пророческом слове божественное откровение. Например, всемогущество Божье, в контексте философской картины бога, понималось как абсолютный контроль над миром, что означало фактически жесткий детерминизм, однако согласно библейской картине всемогущество Божье может, например, проявить себя во всей своей парадоксальной красоте в беспомощности распятия, как своеобразного ответа на человеческий выбор.Бог откровения - это не абсолютное «эго», самодостаточное и статичное. Он не одиночка, изолированный от мира и замкнутый в своей самодостаточности. Бог откровения - это целый мир любви, в лице трех божественных ипостасей открытый навстречу друг другу и этому миру. Слава Божья заключается не в самолюбовании, а в самоотдаче. Бог прославляется не в Своей власти над миром, а в своей непостижимой любви. Первое, на что обращает наше внимание Божье Слово, говоря о Боге, это Его любовь.Согласно само-откровению Божьему, Бог не просто изначальная причина бытия, «неподвижный двигатель», как у Аристотеля, прежде всего, Он Бог Иисуса Христа, Бог, входящий в мировую историю и вступающий в отношения с человеком. Бог гораздо ближе и теснее к нам, чем мы себе представляем. Бог не сосредоточен на Себе, как у многих античных философов. Сущность Бога откровения в том и заключается, что Он способен на «выхождение за пределы Своей непостижимой сущности», открывая перед тварным миром красоту Своих внутренних отношений.Являясь социальным по сути, Бог творит мир, который способен вступать с Ним в отношения, мир, который отвечает взаимностью. Именно для такого Бога творить существа, взаимодействующие и откликающиеся на Его любовь, равно как и вступающие в межличностные отношения между собой, вполне естественно. И вполне естественно для такого Бога пойти на умаление, уничижение и самоограничение ради свободы и добровольного выбора тварных существ. Править именно таким миром, в котором свободное волеизъявление - реальность, а не отвлеченное понятие, несравненно сложнее. Гораздо легче было бы Богу оставаться непререкаемым единовластным Владыкой вселенной, в которой все заранее предопределено.Библейское учение о Троице подчеркивает один весьма примечательный факт: существующий мир — результат Божьей благодати. Нет вовсе никакой необходимости в его существовании. Мир мог бы и не существовать. Бог не нуждается в нем, поскольку Он Сам в Своей тринитарной сущности представляет собой полноту бытия. Мир существует не в силу необходимости, а в результате свободного волеизъявления Бога, поскольку существование мира доставляет удовлетворение прежде всего Самому Богу. В этом смысле Бог подобен художнику, который творит, потому что испытывает наслаждение от самого процесса самовыражения. «И увидел Бог все, что Он создал, и вот, хорошо весьма» (Быт. 1:31). С чувством глубокого внутреннего удовлетворения взирал Господь на созданный Им мир. Слова «и почил [Бог] в день седьмой от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Быт. 2:2), свидетельствуют не об усталости Божьей, а именно о внутренней удовлетворенности от результатов Своего труда. Бог был доволен плодами рук Своих и испытывал внутреннюю радость, созерцая Свое творение. Радуемся красоте этого мира и мы, поскольку мир сотворен для нас, как своего рода дар Божьей благодати и любви.Хотя, как мы подчеркнули, Бог в Своей тринитарной сущности представляет полноту бытия, Он предпочитает не оставаться в одиночестве, Сам по себе. Говоря об этом, Барт пишет: «Бог замыслил и сотворил мир не в силу прихоти или необходимости, а потому что возлюбил его от вечности, потому что восхотел проявить Свою любовь к нему. Тем самым Он не ограничивает славу Свою его существованием и бытием, а наоборот, раскрывает и проявляет ее в акте со-существования с ним» . Таким образом, Бог связан с нашим миром в силу Своего добровольного выбора. Вот почему Он входит в исторический процесс и вступает во взаимодействие с тварными существами. Пребывать в процессе динамических отношений с миром для Бога откровения так же естественно, как и для нас. Бог, поскольку Он Бог любви, добровольно подчинил Себя ситуации, обещающей новые горизонты отношений, хотя и не лишенную риска. Любовь — основа Божьего творения. Целью Божьего творения всегда было единство и общение, т.е. именно то, что и составляет саму суть Божества, как неразрывного единства между Отцом, Сыном и Святым Духом.В истории богословской мысли не раз уже подчеркивалось, что именно социальная природа Божества вызвала к существованию этот мир, сделала возможным воплощение Сына Божьего и обеспечила трансформирующий эффект Святого Духа в сознании грешного человека. Творение и искупление проистекают из единого источника благодатной динамики внутренней жизни Божества, динамики действия и противодействия, самоотдачи и ответного отклика, любви и покаяния.Важно подчеркнуть, что наша внутренняя потребность в Боге зарождается не в нас. Не мы являемся инициаторами возможных отношений с Богом. Это триединый Бог, по образу и подобию которого мы сотворены, заложил в нас эту потребность. Это Бог предлагает нам присоединиться к тринитарному общению, уже имеющему место, как извечная основа бытия. Посредством Духа Святого и чрез посредничество Иисуса Христа мы имеем доступ к небесному Отцу. Крестясь во имя Отца, Сына и Святого Духа, мы как бы погружаемся в отношения любви, самопожертвования и единства, существующие между Отцом, Сыном и Святым Духом извечно.Евгений Зайцев, доктор богословия